Тенкара форум

ФОРЕЛЬ, КУМЖА (Salmo trutta)

КУМЖА (Salmo trutta) называемая на Балтийском море лососем-тайменем, хорошо отличается от семги окраской. Тело кумжи как выше, так и ниже боковой линии покрыто многочисленными черными пятнышками, нередко имеющими форму буквы х. На боках головы и спинном плавнике пятнышки круглые. Брачный наряд выражен слабее, чем у семги: челюсти искривляются и вытягиваются не так сильно, у самцов на теле появляются розоватые, округлые пятна. Подобно семге кумжа -- проходная рыба. Она входит в реки Европы от Пиренейского полуострова на юге, до Печоры на севере. Есть она и в Белом, Балтийском, Черном и Аральском морях.

В Америке кумжи не было до акклиматизации ее там человеком; крайний западный пункт ее естественного распространения -- Исландия. Обычные размеры кумжи -- до 30--70 см длины и 1--5 кг веса, но бывает и до 12-- 13 кг. Как и семга, это ценная промысловая рыба. Описать образ жизни кумжи довольно затруднительно, так как этот вид необычайно изменчив.

Она может нереститься в верховьях рек подобно благородному лососю, но иногда нерест происходит в мелких притоках, низовьях и холодноводных озерах. Кумжа более привязана к пресной воде и, по-видимому, не совершает в море больших миграций, придерживаясь приустьевых районов. Желудки пойманных в море кумж содержат мелкую рыбу (песчанку, молодь сельди и корюшки, колюшку), крупных ракообразных.

Замечено, что идущая на нерест кумжа продолжает питаться, хотя и менее интенсивно, чего никогда не делает семга. Молодь кумжи очень похожа на пестряток лосося и проводит в пресной воде от 3 до 7 лет. Кумжа бассейна Балтийского моря обычно покидает пресную воду раньше (на втором или третьем году жизни). Скатившись в море (при длине в 20 см), за 4 года морской жизни кумжа обычно достигает 50--60 см. Иными словами, она растет медленнее, чем семга. Есть наблюдения, что на зимовку кумжа поднимается из моря в реки. Как и у лосося, у кумжи отмечены яровые и озимые формы.

Кумжа, обитающая в Черном и Азовском морях, образует особый подвид -- черноморского лосося (Salmo trutta labrax), отличающийся от типичной формы большим числом жаберных тычинок и высоким хвостовым стеблем, . Окраска черноморского лосося различна: иногда черные пятна, характерные для кумжи, могут совсем отсутствовать. Этот подвид в последнее время стал довольно редок. В реки черноморского побережья он входит на нерест весной (конец апреля -- начало мая), в районе Сухуми начиная с февраля. Нерест происходит зимой. Черноморская кумжа крупнее типичной кумжи (обычно 7 кг, редко до 24 кг).

Когда Каспийское море было соединено с Азовским, в него по-видимому проникла кумжа, образовав, со временем новый подвид -- каспийский лосось (Salmo trutta caspius). На Каспии ее называют каспийским лососем или просто лососем. Каспийский лосось похож одновременно на черноморского лосося и на семгу. Отличается более низким хвостовым стеблем. Это, по-видимому, самый крупный лосось Европы: известны случаи поимки рыб весом в 33 и даже 51 кг. Сходство с семгой долгое время заставляло систематиков считать каспийского лосося подвидом семги. Лишь в недавнее время установили, что по особенностям строения зародыша в икринке и числу хромосом это сильно отклонившаяся форма кумжи. Каспийский лосось входит для нереста в реки главным образом западного берега, больше всего его в Куре, реже в Тереке, Араксе, Ленкоранке. В крупнейшую реку Каспия -- Волгу он входит единичными экземплярами. Но так было не всегда: в архивах имеются указания, что в XVII в. лосось в промысловых количествах ловился у Казани, входил в Каму, Белую и Оку. Высокие вкусовые качества мяса этой формы быстро привели к ее перелову, а изменение характера стока Волги практически стало причиной полного исчезновения волжского стада. Сейчас лишь в Куре имеется нерестовое стадо, которое может служить объектом промысла. Каспийского лосося разводят на ряде рыбоводных заводов искусственным путем. У каспийского лосося также имеются яровые и озимые формы. Яровая форма входит в Куру в октябре с почти зрелыми половыми продуктами, поднимается по реке относительно невысоко и нерестится в том же году. Это сравнительно мелкий лосось (до 12 кг). Крупная озимая форма идет на нерест с ноября по февраль (чаще в декабре -- январе). Половые продукты у нее развиты слабо, средний вес до 15 кг, и поднимается она очень высоко, до истоков Арагви. Сейчас, когда плотины гидроэлектростанций преградили лососю путь в Арагви, он нерестится в бассейне Алазани и Храма. От 8 до 11 месяцев озимые лососи созревают в реке. Молодь живет в реке до двух лет. Сходные сезонные формы обнаружены и у лососей, входящих в другие реки (Самур, Терек). Самая восточная форма проходной кумжи, населяющая Аральское море и, поднимающаяся на нерест, в Амударью. Этот подвид близок к каспийскому, но отличается меньшим числом позвонков и более крупной головой. Длина его до 1 м, вес до 13--14 кг. Об образе жизни этой немногочисленной формы очень мало известно.

Мы уже упоминали, что кумжа более семги привязана к пресной воде. Везде, где имеется проходная форма, а также там, где она в периоды более холодного климата существовала, имеются озерные и ручьевые формы кумжи, созревающие не выходя в море. Их называют форелями.

Озерная форель (Salmo trutta m. lacustris) обитает в холодных озерах с чистой, прозрачной водой. Нерестится озерная форель в быстрых, порожистых реках, впадающих в озеро. Как правило, она мельче проходной кумжи, хотя иногда, например, в Ладожском озере, ее вес может достигать 8--10 кг. Во время нагула окраска озерной форели напоминает окраску кумжи. Брачный наряд очень ярок: серебристый цвет боков тела и брюха заменяется темно-серым у самок, у самцов появляются оранжевые полосы и яркие пятна, спинные плавники темнеют, а брюшные у самцов становятся оранжевыми или ярко-розовыми. Озерная форель встречается в озерах северо-запада нашей страны. Есть она и в ряде озер Финляндии, Швеции, Норвегии.

Черноморский и каспийский подвиды кумжи также образуют озерные формы, весьма разнообразные по окраске и образу жизни. В Средиземном море проходной кумжи сейчас нет, но в холодных озерах Альп и на Балканах обитают озерные форели, часто достигающие крупных размеров. Они нередко описывались как самостоятельные виды и подвиды. Есть озерные форели и в Закавказье (озера Чалдыр-Гель, Тапараван, Рица, Эйзенам и многие другие).

Особенно любопытны форели большого озера Охрид, расположенного на границе между Югославией и Албанией. В нем обитают две формы. Одна из них, крупная, хищная, достигающая 10 кг веса, выделена в отдельный вид -- летчицу (Salmo letnica). Вторая -- мелкая, серебристая рыбка, питающаяся планктоном,-- настолько изменилась, что ее пришлось выделить в особый род с одним видом -- белвицу (Salmothymus ochridanus). Замечательно, что молодь обеих форм практически неотличима друг от друга.

Сходная картина наблюдается в нашем дагестанском озере Эйзенам. Там обитают две формы -- одна, мелкая, удивительно ярко окрашена: на боках тела крупные красные и мелкие черные пятна, спинной плавник черно-пятнистый и жировой -- красно-пятнистый; она достигает в длину 34, чаще 24--25 см и питается планктоном и моллюсками-прудовиками. Но в том же озере обитает и другая форма, более глубоководная, крупная, темноокрашенная и ведущая хищный образ жизни. Эйзенамские форели показывают путь, которым могли возникнуть охридские. Озеро Охрид много старше озера Эйзенам (его не без основания называют балканским Байкалом), и степень расхождения форм гораздо больше. Озерные форели поднимаются для нереста из озер в реки и откладывают на перекатах с галечным дном крупную (до 5 мм), оранжевого цвета икру. Икру, как и кумжа и семга, они зарывают в бугры. Вышедшая из икры молодь превращается в пестряток и скатывается в озеро; но значительная часть молоди созревает в речках и ручьях, вплоть до самых мелких, превращаясь в ручьевую, или обыкновенную форель (Salmo trutta morpha fario).

Ручьевые форели -- некрупные рыбы (обычно 25--35 см длины и 200--500 г веса, крайне редко до 2 кг), очень ярко окрашенные. Спинка ручьевых форелей темная, брюшко белое или золотисто-желтое, на боках и плавниках разбросаны мелкие пятна -- черные, оранжевые и красные, часто окруженные светлым ободком. Замечено, что окраска ручьевых форелей зависит от цвета воды и грунта водоемов. Размеры и вес также определяются условиями внешней среды; Чем больше ручей, в котором обитает форель, чем больше в нем ее пищевых объектов -- мелких ракообразных и личинок насекомых, тем больших размеров она может достигать. Питаются форели также упавшими в воду насекомыми, крупные могут питаться мелкой рыбой (гольяны, бычки-подкаменщики) и головастиками лягушек. В общем, по образу жизни ручьевая форель напоминает пестрятку, чем она, по существу, и является. Пестрятка достигает половозрелости в ручье. Распространена ручьевая форель очень широко. Она есть везде, где имеется проходная и озерная кумжа, а также в горных ручьях Марокко, Алжира, Туниса, Испании, Португалии, Франции, Корсики, Сардинии, Сицилии, Италии, Греции, Малой Азии, в верхнем течении Евфрата и Амударьи. Эти рыбки остались здесь от времени, когда климат Средиземноморья был значительно холоднее, и там могла обитать проходная кумжа.

Аналогичное явление отмечено и для тихоокеанских лососей (род Oncorhynchus), где жилая форма симы обитает в горных ручьях о. Тайвань, а в окружающем Тайвань тропическом теплом море нет исходной проходной формы этого вида.

Промыслового значения ручьевые форели не имеют. Мелкие малокормные, быстротекущие речки, как правило, не могут прокормить многочисленную популяцию, которая смогла бы стать объектом значительного промысла. Но форель -- прекрасный объект любительского лова на удочку. Чаще всего ее ловят на червя, на мелкую рыбку и искусственную мушку. Более крупная озерная форель хорошо идет на спиннинг.

Ручьевая и озерная форель, как и проходная кумжа, с давних пор стали объектами искусственного разведения. Сначала форелей только подсаживали в те ручьи и озера, где их раньше не было; там, где условия жизни были подходящими, результаты были хорошими; очень скоро от акклиматизации перешли к искусственному разведению. Для этой цели искусственно оплодотворенную икру зарывают в галечный грунт реки так, как это делает в природе рыба. Чаще для закладки икры применяют специальные деревянные ящики или инкубируют ее на рыбоводных заводах в специальных аппаратах. Вышедших из икры мальков, после того как у них рассосется желточный пузырь, подкармливают живыми мелкими ракообразными, а также растертыми в кашицу дешевыми продуктами животноводства (селезенка, сердце, печень, мозг). Когда молодые форельки подрастут, им можно давать в пищу творог, мясо, рыб и лягушек, кровяную и костную муку. Достигших 5--10 г веса форелек выпускают в естественные водоемы, а в последнее время широко распространилось выращивание их до 2--3 лет в специальных выростных прудах. При обильном кормлении можно получать 50 ц и более с гектара пруда ежегодно. Любопытно, что, если форель кормить ракообразными, содержащийся в них каротиноидный пигмент астаксантин переходит в мясо форели, окрашивая его в розовый цвет; при ином питании мясо остается белым. Акклиматизация и разведение изменили взгляды на систематику кумжи и форелей. Раньше их считали обособленными группировками. Линней, например, выделял ручьевую и озерную форель в особые виды. Но ручьевая форель, перевезенная в Новую Зеландию, скатилась в море и превратилась в проходную кумжу.

В настоящее время можно считать доказанным, что проходная кумжа, озерная и ручьевая форель легко переходят друг в друга. Форели иногда скатываются в приустьевые пространства рек Адриатического и Средиземного морей, как бы делая попытки перейти в проходную форму. Выпущенные в Балтийское море форели легко приобретают серебристый цвет, быстро растут и возвращаются на нерест в облике кумжи. Там, где есть проходная и жилая формы, они составляют единое стадо, нерестующее вместе. В популяции проходной кумжи преобладают самки, недостаток самцов компенсируется за счет ручьевой форели, где последние преобладают. Нетрудно понять, почему это происходит: у лососей, как и у большинства других рыб, самцы созревают раньше самок (при меньших размерах), и поэтому период их жизни в море может укорачиваться и даже совсем выпадать

Ищем рыбу по науке
Вопрос «где?» — один из главных и злободневных для любого рыболова. Многие знающие люди держат ответ на этот вопрос в тайне, другие охотно делятся информацией. А мы, как всегда, подойдем к этой теме с чисто научной точки зрения. И сегодня посмотрим, что говорит ихтиология о месторасположении рыб в малых реках.

Для примера рассмотрим малые реки и притоки крупных карельских озер, которые недавно очень подробно исследовали. Однако общие тенденции распределения рыб на основе этих данных легко, с некоторыми допущениями, можно спроецировать на другие малые реки (исключив, конечно, хариусов и прочих выдающихся местных рыб). Самое главное, что в данной работе, выполненной, кстати, с помощью самого современного и нанотехнологичного оборудования (небольших пресноводных батискафов с фиксирующими камерами слежения), обязательно учитывается сезон. Ведь, когда речь заходит о распределении рыбы, после вопроса «где?» всегда стоит вопрос «когда?». Суточные миграции рыбы в малых реках — вопрос отдельный, и его рассмотрим в одной из следующих статей.
Мигранты и резиденты

Интерес ихтиологов к сезонной динамике распределения речных видов рыб (так по-научному звучит вопрос: «рыбу-то где в реке сейчас искать?») отчетливо проявился лишь в последнее десятилетие. И в основном в европейских странах в связи с актуальными ныне работами по восстановлению рыбных запасов, в том числе по возрождению популяций лососевых рыб. А их возрождение невозможно без возвращения в реки рыб других видов, которые соседствуют там с лососями и также совершают кочевые перемещения и сезонные миграции. Оказалось, что учеными крайне мало исследованы именно малые притоки и малые реки не только крупных карельских озер, но и других наших озер-гигантов. И это при том, что ихтиофауна бассейна крупных рек этих озер исследована очень неплохо. А ведь по суммарному расходу воды малые реки зачастую превосходят крупные. Кроме того, они играют важную роль в воспроизводстве как лососевых, так и других, не менее ценных для рыболовов (и ученых тоже) видов рыб. Кстати, ученые во время исследования выявили не только сезонную дислокацию рыб в малых реках российского Севера, но и плотность их сезонного расселения.

Исследования проводились в период открытой воды с апреля по ноябрь на протяжении нескольких последних лет. В среднем видовой состав рыб был типичен для северных малых рек и насчитывал рыб около 10 видов. Сезонный учет и контроль ихтиофауны показал, что среди рыб выделяются две основные группы — мигранты и резиденты. К резидентам ученые отнесли рыб тех видов, которые и летом, и зимой обитают в реке. А к мигрантам относятся рыбы, на зиму скатывающиеся в озеро, а весной возвращающиеся в реку. Получилось, что к мигрантам относятся гольян, трехиглая и девятииглая колюшки. При этом весенний рост численности рыб-мигрантов связан с нерестовой и нагульной миграцией рыб, а следующее затем почти двукратное снижение количества объясняется их гибелью после нереста. В июле — августе вновь происходит возрастание численности, которое часто превышает весенний уровень. Это, кстати, очень любопытная для рыболовов информация, и такие скачки численности касаются не только вышеупомянутых рыб, но и других, более ценных.

Группа рыб, условно названная резидентами, практически постоянно в течение летнего и зимнего периодов обитает в реке. К ним относятся подкаменщик, усатый голец, окунь и другие. Тем не менее их численность в течение сезонов года изменяется с той же динамикой, как и у мигрантов. Вместе с тем в период ледостава или сразу после распаления льда регистрировалось лишь незначительное количество подкаменщика и усатого гольца. Однако это не означает, что они мигрировали в озеро. Просто в холодные годы рыбы многих видов проявляют так называемую анодную реакцию и весьма глубоко, на 10–15 см, зарываются в мягкий грунт, откуда совершенно недосягаемы для рыболовов, которые ошибочно считают этот участок реки пустым и безрыбным. А рыбы там зимуют под валунами и электроловом не фиксируются, а также не попадают под другую контролирующую численность рыб аппаратуру.

Промежуточное положение между резидентами и мигрантами занимают наиболее интересные для рыболовов рыбы — кумжа, хариус, а также мигрирующая на свой единственный в жизни нерест минога. У этих трех видов резидентами можно считать только молодь, которая у кумжи обитает в реке три-четыре года, у хариуса — два года и у миноги — четыре-шесть лет. В максимальном количестве сеголетки кумжи были представлены на участке, где река очень извилистая, дно ее каменистое, коряжистое, с валунами, порогами и перекатами. На расстоянии 300–600 м от устья реки рыбы равномерно распределялись по всей ее ширине, но у самых берегов их было значительно меньше — только 10% от всех зафиксированных кумж. Как только температура воды снижается, кумжа прячется под валунами, этот интересный факт ученые выявили только при ручном переборе грунта на пороговых и перекатных биотопах. Оценивая количество взрослых производителей кумжи и хариуса, совершающих нерестовую миграцию, можно сказать, что их количество не превышает 10% от общего числа кумжи, а в некоторые годы они вообще не были обнаружены. У миноги же на контрольном участке в совместном нересте принимало участие не более 10–15 рыб.

Чтобы восстановить популяции лососей и форелей, рыб такого размера необходимо выпускать обратно в водоем.
Чтобы восстановить популяции лососей и форелей, рыб такого размера необходимо выпускать обратно в водоем.

Виды биотопов

Биотоп (био… и греч. topуs — место) — участок земной поверхности (суши или водоема) с однотипными абиотическими условиями среды (рельеф, почвы, климат и т. п.), занимаемый тем или иным биоценозом. Характерный для данного биотопа комплекс условий определяет видовой состав организмов и особенности их существования; в свою очередь он подвергается изменениям под воздействием биоценоза. Таким образом, биотоп — неорганический компонент биогеоценоза. Проще говоря, биотоп — это местообитание определенной группы организмов, в нашем случае — рыбы.

Ученые в реках выделили четыре биотопа, в которых происходит распределение и обитание рыб. Все они обязательно встречались на «модельном» экспериментальном участке реки.

Первый биотоп — пороги. Они характеризуются глубинами 0,2–0,4 м, скоростью течения 0,7–1,2 м/с, дно галечно-валунное.

Второй биотоп — перекаты. Грунт здесь в основном галечный с небольшими валунами, глубина 0,1–0,2 м, скорость течения 0,4–0,6 м/c.

Третий биотоп — плесы. Для них характерны глубины 0,4–0,7 м, скорость течения не превышает 0,3 м/с, грунт песчаный, иногда заиленный.

Четвертый биотоп — бочажки, или участки с ямами, глубиной до 1 м. Скорость течения и грунт как на плесах.

Увидите подобное место — не проходите мимо!
Увидите подобное место — не проходите мимо!

Динамика распределения рыб

Особенности биологии рыб исследуемых видов проявлялись в сезонной динамике их распределения на различных типах биотопов. Так, например, при полной воде в мае во все исследуемые годы небольшое количество рыб распределялось в основном на самых глубоких участках третьего и четвертого типов (плесы и бочажки), где на песчаном грунте имелось достаточно укрытий в виде отдельных групп валунов или затонувшей древесины. Затем, при прогреве воды до 10–12 °С, на фоне постепенного уменьшения площади водного зеркала (91%) и стока до половины объема воды (50%), а также с появлением рыб-мигрантов из озера, распределение рыб имело мозаичный характер с образованием отдельных группировок на всех типах биотопов: на перекатах, порогах, плесах и в бочажках. В этих местах в начале и середине июня происходил нерест рыб большинства видов. В конце июля, и особенно в августе, когда площадь водного зеркала составляла 73–77%, а объем воды был минимальным (15%), проявилось наиболее четкое мозаично-агрегированное распределение разных видов рыб. В этот период кумжа и подкаменщик обитали исключительно на пороговых и перекатных биотопах, а на границах с плесовыми биотопами чаще всего встречались усатый голец и гольян. Колюшки всех возрастных групп и часть гольянов, в основном сеголетки, обитали на плесах и бочажках, примыкающих к навесным берегам. Хариус распределялся только в укрытиях и на глубоких плесах. Личинки миноги концентрировались на песчано-илистых грунтах мелководья плесовых участков. С осенним понижением температуры воды и началом дождей вновь происходило перерасселение оставшихся на зимовку рыб на более глубокие участки, причем в основном на бочажковые и плесовые.

Такая кумжа — мечта любого спиннингиста.
Такая кумжа — мечта любого спиннингиста.

Типы пространственного распределения рыб

Существует несколько типов распределения рыб в пространстве.

Равномерный характеризуется равным удалением каждой особи от всех соседних. Расстояние между особями соответствует порогу, за которым начинается взаимное угнетение. Этот тип распределения в наибольшей степени соответствует задаче полного использования ресурсов при минимальной степени конкуренции (в природе такой тип встречается достаточно редко).

Диффузный, когда особи распределены в пространстве неравномерно, случайно. Расстояния между ними неодинаковы, что определяется, с одной стороны, вероятностными процессами, а с другой — определенной степенью неоднородности среды. Такой тип часто встречается в морях, озерах и других водоемах.

Агрегированный (мозаичный) характерен для малых северных рек. В этом случае образуются группы особей, между которыми остаются достаточно большие незаселенные территории. Биологически это связано либо с резкой неоднородностью среды, либо с выраженной социальной структурой, действующей на основе активного сближения особей.

В типичной малой северной реке обитают рыбы 10–20 видов. Используя зависимость от сезона, ученые выявили общую закономерность: наиболее интенсивно прирост численности рыб происходил при повышении температуры от 8 до 12 °С. После нереста часть рыб погибала или мигрировала в озеро, что приводило к снижению численности и плотности распределения большинства исследованных видов. А это важный фактор для рыболова, поскольку при низкой плотности распределения шансы на удачный улов близки к нулю. Повторное повышение плотности распределения и увеличение численности было связано с массовым выклевом личинок и последующим расселением мальков по различным биотопам. К осени общая численность рыб вновь снижалась. Очень важно, что исследованный учеными модельный участок реки содержал четыре основных типа биотопа наших рек (не только северных!). Это в итоге создало разнообразие среды обитания, гидрологические показатели которой — глубина, скорость течения, турбулентность потока — изменяются в течение года. Поэтому можно с большой долей вероятности переносить данные результаты на другие водоемы. Тем более что в реке и рыбы-мигранты, и рыбы-резиденты в соответствии с температурным режимом того или иного сезона года, а также с биологическими особенностями жизненного цикла совершают кочевые перемещения внутри и между биотопами или мигрируют в нагульный водоем и обратно. Кроме того, близость крупного озера также отразилась на расширении видового состава рыб и на динамике их численности. В нашей стране большинство мелких рек также напрямую зависят от «своего» более крупного водоема — озера или реки.

В целом распределение рыбы по водоему может зависеть и от ряда других факторов, тогда вышеописанная схема может не сработать. В первую очередь на дислокацию рыбы влияют ветер, фазы Луны, температура и другие метеорологические условия — дождь, град, снег, атмосферное давление и прочие обыкновенные и форс-мажорные природные обстоятельства. О влиянии этих факторов на расселение рыбы по водоему много раз упоминалось на страницах журнала. Описываемые исследования подразумевали идеальный в погодном плане день: безветренный, без дождя и палящего солнца, без магнитных бурь и прочих катаклизмов.

Собираясь анализировать примерную дислокацию будущих трофеев, следует иметь в виду и то, что зачастую распределение рыбы зависит от ее пищевых потребностей, поэтому надо хорошо представлять, какие кормовые объекты и где именно может найти рыба, а также обязательно учитывать сезонность в распределении кормовых организмов. Необходимо обращать внимание не только на пищевые, но и на другие межвидовые взаимоотношения рыб, понимать, что одна рыба — хищник, а другая — ее жертва и мирно сосуществовать на одном маленьком участке водоема они никогда не смогут. Надеюсь, что эта информация окажется для кого-то полезной и принесет удачу на рыбалке.

Как найти рыбу?
Вы оказались в новых для себя местах, ничего не знаете. Перед вами большие и маленькие озера, ручьи и реки. Что делать? Если вы приехали в хорошую погоду и в это время есть вылет насекомых, вы будете видеть «мушкующую» рыбу, круги на воде, всплески, спинные плавники кормящейся рыбы. В таких условиях можно оказаться с июня по август — это, безусловно, лучшее время. Есть еще короткие промежутки весеннего вылета, точнее говоря, «выполза» веснянок — в этот момент по оттаявшим берегам ползает большое количество веснянок. Кумжа всю зиму ждет этого момента, и когда он приходит, а капризная весенняя погода ненадолго становится хорошей, рыба «отрывается по полной программе». Можно застать такие счастливые моменты в апреле — мае, но специально на них ориентироваться очень сложно. Сентябрь — это время нереста кумжи, и мы его не обсуждаем, т. к. в это время рыбалка закрыта. Перед самым ледоставом в середине — конце октября ловля кумжи становится достаточно сложной. В такое время рыба продолжает питаться насекомыми даже с поверхности, но в целом ведет себя довольно вяло, и охота за ней превращается в изысканную игру.

Кумжевая рыбалка в тундре начинается тогда, когда еще не полностью сошел лед с озер и не растаял снег.

При ловле рыбы вы подбираете мушки, облавливаете места стоянки, играете с проводкой, размерами, видами мушек. У каждого своя философия. Кто-то облавливает все перспективные места, на которых видел рыбу, проверяя свои мушки. Обловив, переходит на следующие, дав им отдохнуть, и затем может вернуться и повторить свои попытки. Но есть рыбаки, которые охотятся за конкретной рыбой. Они носят специальные рюкзачки со стульчиками, довольно легкие, вместительные, и на них удобно сидеть. Так вот, подходит такой нахлыстовик к очередному месту, садится на свой стульчик, достает кофе, бутерброд и наблюдает, как «мушкует» рыба. Круги и поведение крупной рыбы всегда можно отличить опытным взглядом от следов на поверхности от некрупной кумжи.
Когда же он видит достойный трофей, за которым можно поохотиться, он начинает делать забросы специально для этой рыбы. Бывает и такое, что он делает все безукоризненно, но его «монстра» опережает какая-нибудь наглая мелочь и сводит на нет все старания, но рыбалка есть рыбалка. Она интересна именно своей непредсказуемостью. Такой способ охоты за конкретной рыбой стал в последнее время очень популярным, особенно среди скандинавских нахлыстовиков.

В реках излюбленными местами стоянки кумжи являются сливы с плесов и «тягуны» со средним течением. В местах впадения реки в большие плесы кумжа любит питаться рядом со струей, а также в середине и конце струи. В каждом конкретном месте все зависит от глубины и рельефа дна. В озерах кумжу необходимо искать вдоль берега, выбирая места, где можно далеко зайти взабродку, а также места перепадов с мели на глубину.

Детали техники
Если даже рыба не кормится с поверхности, начинайте вашу рыбалку с сухих мушек, потом переходите на мокрые и завершайте ваши попытки стримерами и более крупными мушками. Если на вашу мушку не реагируют, бессмысленно повторять одни и те же забросы, не меняя мушку. Измором взять рыбу не получится — скорее вы ее окончательно распугаете. Если вы уверены, что «работаете по рыбе», а она не реагирует, дайте месту отдохнуть.

При плохой погоде и сильном ветре у вас будет небольшой выбор: либо заглубляться, либо использовать крупные поверхностные чертящие мушки. Плохая погода сама по себе может отрицательно повлиять на поклевки. Озерная ловля кумжи несколько сложнее, чем ловля в реках. Необходимо очень точно подобрать проводку и мушку. Очень хорошо на озере работают мушки с утяжеленными головками и с хвостиком пера марабу, моделей, видов, размеров и цветов таких мушек великое множество. Необходимо очень сильно перестраиваться на озере после речной ловли: паузы после забросов мокрых мушек и стримеров очень длинные, чтобы дать мушке заглубиться; скорость проводки в разы медленнее.

ЗА КУМЖЕЙ

Автор: Г. Солодков (1950г. альманах "Рыболов спортсмен" №1)

— Пойдемте сегодня на речку Среднюю, — сказал Михаил Иванович, — сейчас самое подходящее время для ловли крупной кумжи.

Закончив служебные дела, мы собрались в путь. Солнце стояло еще высоко: в августе полярный день длится долго, а ночи почти не бывает.

В руках у пас шестиметровые удилища, секции которых разъединены и связаны для удобства при переноске. За плечами в рюкзаках провизия и баночки с червями — северной рыбацкой драгоценностью.

Позади трудовая неделя. Впереди целые сутки любимого отдыха. Скорее бы добраться, размотать удочки, закинуть лесы и смотреть на поплавок!

Поплавок. Маленький кусочек окрашенной пробки. Но как прочно он захватывает внимание рыболова. Глядя на него, забываешь обо всем. Видимо, потому и увлекаются рыбной ловлей люди разных возрастов и профессий, что она уводит их на природу от повседневных забот, дает разумный отдых, а после него хорошо возвратиться к своим обычным делам с новыми силами.

А какой это замечательный спорт! Михаил Иванович и я всю неделю приковапы к своим рабочим столам. А сейчас нам предстоит идти по топким низинам, подниматься на горы, спускаться с них, па берегах реки прыгать с камня на камень в поисках удобных мест, где рыбная ловля будет более удачливой.

Хитер рыбак, но и рыба не глупа, особенно кумжа — чуткая и зоркая. Она заставит нас походить по плесам, надышаться свежим воздухом!

Моему спутнику уже на шестой десяток. На вид он сух и неширок в плечах, но выносливости его могут позавидовать молодые спортсмены. Он много лет живет на Севере и почти каждый выходной день, а тем более отпуск, проводит на рыбной ловле. Ходить по озерам и рекам — это лучшее для пего удовольствие.

Он так любит и знает природу, что она для него всегда — раскрытая книга. Ни днем, ни ночью не собьется он с верного пути, хотя бы не было ни тропок, ни дорог...

— Ну-с, рыба, наверно, заждалась нас, — сказал Михаил Иванович на ходу, — время самое золотое. Вышла кумжа из озер и рек и жирует, нагуливает икру, ей теперь только подбрасывай червячков. Кстати, какие они у вас?

— Кто?

— Черви.

— Обыкновенные, красные.

— Выползки или с кольцами?

— С кольцами.

— Это хорошо. Они долго в воде живут, а выползки сразу же киснут. Кумжа и форель не любят мертвую наживку. Им подавай такого червя, чтобы он играл в воде, волчком вертелся. А короеды есть у вас?

Пожимаю плечами: откуда у меня могут быть короеды?

— А они тоже нужны, — наставительно сказал Михаил Иванович. — Для кумжи короед — первое лакомстпо. Здесь, конечно, — показывал он рукой на голые сопки,— их не найдешь, а у реки, я знаю местечко, где много сосновых пней, там мы и остановимся.

Поднялись на перевал. Глазам открылся типичный пейзаж Крайнего Севера. Прямо под нами — огромное озеро с причудливыми по контуру берегами, а на горизонте — нежная синева гор.

На большом озере плавает утиный выводок. У дальнего берега чуть виднеется маленькая движущаяся точка.

— Кто-то сети ставит, — заметил Михаил Иванович, быстро угадав в еле видимой точке резиновую шлюпку, и добавил: — Богатое озеро, и форель есть, и кумжа, и окунь, п палим, и сиг, а иногда и семга заходит.

Впереди себя на дороге мы заметили сидящего на камне человека с удочкой у плеча.

— Тоже рыбачок, — решил Михаил Иванович. — Наверное, машину ждет. Интересно, куда он путь держит? Мы подошли к рыболову, поздоровались.

— Ноги надо беречь, — сказал он нам. — Садитесь, скоро транспорт должен быть, день субботний. Мы присели и закурили.

— Откуда и далеко ли? — спросил я у товарища.

— Из Мурманска, на реку Туву, — ответил он. — Кроме как на Туву, с июля по сентябрь никуда не хожу. Рыбалка там отменная. Хотите, пойдем вместе, — вдруг предложил он, — улов гарантирую.

Мы вежливо поблагодарили за приглашение.

— Как желаете, — улыбнулся нам новый знакомый. —Если завтра встретимся, посмотрим — у кого будет больше рыбы.

— Наши места тоже неплохие, — сказал Михаил Иванович,— поймаем и мы.

Из-за сопки послышался шум мотора, и скоро па перевале показалась машина. Оставшиеся шесть километров мы проехали.

Вот и река Средняя. Она очень типична для побережья Баренцева моря. То она скатывается с шумом п ревом по каменистым крутым порогам, то медленно течет по глубокому руслу в низине, то широко лежит в фарватере, то сужается до трех-четырех метров и мчится, образуя кипящие водовороты.

— Хороша река, да подходы плохи, — заметил Михаил Иванович, когда мы вышли по тропинке к берегу, — или топь у самого края, или камни грудами, или кустарник такой, что с удочкой и не пройти.

Михаил Иванович оказался прав. Берега были неудобными для ловли, но глазу они были приятны. После однообразного, серого горного пейзажа прибрежной части Кольского залива хорошо пройтись среди густой зеленой растительности, ощутить запах трав и сосновой хвои, послушать неумолчный шум падающих струй горной реки.

Скоро мы подошли к месту, где был сведен сосновый лес. Толстые старые пни кое-где были уже очищены от коры. Видимо, кто-то, кроме нас, запасался здесь наживкой.

Мы принялись отдирать кору с пней и набрали немало белых, нежных, мягких короедов.

— Не хватит ли? — спросил я у Михаила Ивановича.

— Побольше надо, — ответил он. — Хотя рыба на короедов идет отлично, но попадается редко. Чуть возьмет она его в рот, и— готово, он уже вытек.

Позже я убедился в этом. Рыба после заброса лесы мгновенно бросалась к короеду, но подсечь се было трудно, потому что без особого труда она стаскивала наживку.

Миновав короткую излучину реки, мы спустились с высокого берега к воде, прошли через небольшое кочковатое болотце и вышли к узкой речной горловине со спокойно текущей водой.

— Вот здесь я обычно и начинаю, — произнес Михаил Иванович и остановился.

Мы оба внимательно посмотрели на реку.

— Ого, видите, — встрепенулся мой спутник, —гуляет мошенница.

Метрах в двадцати от нас, около двух выступивших из воды камней, расходились крупные волны.

— Начнем?

— Начнем.

Мы начали собирать удилища, но до конца это дело не довели. Комары и мошки, которые не беспокоили нас во время ходьбы, тысячами накинулись теперь на наши лица, шеи и руки. Пришлось надеть накомарники — нечто вроде шлема из плотной серой материи с нашитой впереди тонкой густой черной кисеей.

Неудобно в таком уборе смотреть на воду, но комары и москиты на Севере — жестокий бич рыбаков и охотников. Если надежно не предохранить себя от них, они могут отравить всю прелесть рыбной ловли. Накомарник на Севере, особенно в ту пору, когда начинается активный клев, так же необходим, как и сама удочка.

— Будем ловить и постепенно подниматься вверх, — сказал Михаил Иванович, — к ночи встретимся, я зажгу большой костер .

— Есть!

Мой спутник положил удочку на плечо и зашагал. Я подошел к месту, где недавно плескалась рыба, присел под кустом и закинул лесу. Течение подхватило ее и понесло. Поплавок прошел между камней, крутясь на стремнине, затем окунулся и исчез. Подсечка. Леса легко вылетела из воды.

— Рано, — подумал я, — напрасно спешу!

Зная повадку кумжи хватать после первой поклевки наживку без опасения, я по поправил червя и снова сделал заброс в то же самое место, где перед этим у меня клюнуло. Едва наживка с грузом коснулась поверхности и начала погружаться, как поплавок быстро заскользил по воде, исчез, потом опять появился и снова исчез.

«Теперь тяни»,— сказал я себе и подсек.

Удилище согнулось. Рука почувствовала, что па крючок села крупная рыба.

Забилось сердце. С волнением потянул я рыбу к себе. Она не пошла, а резкими короткими рывками дергала лесу то вправо, то влево, потом выбросилась из воды, показав свое толстое брусковидное тело с темной спинкой.

Подав слегка удилище вперед, я дал кумже спокойно упасть в воду, а затем сразу возобновил натяжение. Рыба начала ходить но кругам, иногда делая резкие рывки, то поднимаясь к поверхности, то спускаясь на дно. Минут десять боролась она, а затем начала сдавать.

Шаг за шагом я отступал назад, чтобы подвести рыбу ближе к берегу и затем сильным взмахом выхватить из воды. Она нодошла к берегу и встала метрах в двух от него.

Я погорячился и резко рванул лесу на себя. Более чем полуметровое тело кумжи взлетело над водой и сжалось в дугу. Рыба освободилась от крючка, грузно упала в воду, шевельнула плавниками и исчезла в темной глубине.

— Позор, позор, — казнил я себя, растерянно озираясь; ругал я себя за то, что не взял ни подсачка, ни багорика, так глупо дернул за лесу и не подвел рыбу к берегу, где ее можно было схватить руками. Горечь неудачи была безмерной.

Насаживая свежего червя, я решил, что мой крючок, вероятно, мал для такой рыбы, и заменил его. Но рыба не брала. Видимо, испуганная бурным поведением подсеченной мной кумжи, она отошла или затаилась.

Делать было нечего. Я отправился вверх по реке на шум ближайшего водопада и остановился в том месте, где вода с шумом вырывалась на простор из узкой теснины, образованной двумя скалами.

Лесу я забросил там, где струя начинала терять свою скорость. Но поклевок не было. Я увеличил спуск с семидесяти сантиметров до трех метров, рассчитывая, что рыба стоит ыа дне. Через секунду в руках у меня была небольшая форелька. Такие же рыбки попадались и дальше.

«Надо переходить», — решил я, пробираясь вверх по течению.

А между тем уже клонило к вечеру. Краски дня начали блекнуть. Скоро и ночь, а в моем рюкзаке нет ни одной крупной рыбы.

На противоположном берегу реки я заметил широкий плоский камень, с которого удобно было ловить возле струи водослива и в глубине плеса, и перебрался туда.

«Время позднее, — подумал я, — дальше идти не следует. Если здесь не будет брать крупная рыба, то наловлю хоть мелочи».

Насадив белого нежного короеда, я укоротил спуск и закинул лесу. Сразу же засеклась форелька. Второй заброс — то же самое. Начался бойкий клев. Ждать подхода рыбы к наживке не приходилось. Она сама бросалась к ней, едва лишь крючок касался воды. Однако короед действительно оказался слишком непрочной пасадкой, и я редко засекал рыбу.

По ведь, в конце концов, не количество рыбы важно для рыболова-любителя — дорог азартный клев. А на него жаловаться было нельзя.

Между тем, сумерки сгущались. Различать поплавок на воде становилось все труднее. Я уже начал подумывать о том, чтобы пойти на розыски Михаила Ивановича, как вдруг мои мысли прервал резкий толчок. Я дернул и тотчас же ощутил один за другим два сильных удара: на крючке была крупная кумжа. Она вылетала из воды свечой, затем бросалась вправо, влево и помчалась к другому берегу, до предела натягивая лесу. Но капроновая жилка полумиллиметрового сечения была надежна, удилище крепко, крючок прочен. Утомив кумжу, я подвел ее к берегу и рывком выбросил на берег.

Наконец-то, счастье улыбнулось мне!

Я взял кумжу под жабры. Это был крупный экземпляр, длиной больше полметра. У рыбы была острая, но небольшая голова, толстоспинное серебристое туловище с красивой мозаикой темных пятен вдоль боковой линии, широкий и мощный хвостовой плавник.

Но рассмотреть всю игру красок в оперении рыбы я не смог, потому что сумерки сгущались все больше и больше. Я взглянул на часы, приближалась полярная полночь.

Поплавка почти не было видно. Чтобы ощутить поклевку, я начал медленно водить удилище из стороны в сторону. Прошло несколько минут, и крючок как будто за что-то зацепился. Подсечка. Пусто. Снова заброс, проводка и снова подергивание. На этот раз подсек удачно. Решил не терять времени и взял рыбу навыхват. Где-то сзади меня раздался глухой удар тяжелого тела о камни. Тоже отличный экземпляр, но несколько меньше первого.

Оказалось, что можно ловить рыбу и ночью.

Впоследствии я часто применял этот ночной способ ловли в реках и па озерах, и он полностью оправдал себя. Даже в самые темные ночи, когда кругом царил непроглядный мрак, я не возвращался без добычи.

После нескольких забросов я поймал еще две маленьких кумжи. Кладя их в рюкзак, взвесил на руке весь улов. «Пожалуй, хватит на сегодня», — решил я и отправился к ярко горевшему огромному костру, возле которого ждал меня Михаил Иванович.

Выяснилось, что мой улов был интересней.

— Ничего, я свое возьму утром, — уверенно сказал Михаил Иванович. — Давайте отдохнем немного, потом поднимемся вверх километра на четыре, с рассветом возобновим ловлю и постепенно будем спускаться книзу, ближе к дому.

Предложение было принято, и мы присели погреться у костра.

— Здесь «на Средней» еще хорошо, — говорил Михаил Иванович, глядя на огонь, — и рыба есть, и дров много. А на озерах иной раз не найдешь ни сучка, ни былинки. И если дождь хлынет, то и согреться негде. Не люблю рыбную ловлю без костра. У костра не посидишь — вроде как и у реки не был...

За бессдой у костра время прошло незаметно. Небо на востоке быстро начало светлеть. Мы начали готовиться к походу.

Сидя у жаркого костра, мы не ощущали утреннего холода, а когда пошли, то удивились необычайной сухости травы. Оказалось, что все вокруг было покрыто инеем. И это в августе, когда на юге люди, вероятно, изнывают от жары. Но Север есть север. Мы не удивились, если бы в это время выпал даже снег.

Похолодание испортило нам рыбалку. До семи часов утра, пока солпне не обогрело землю и воду, клева не было.

Заметив мою склонность останавливаться у струи,Михаил Иванович сказал:

— Это ненадежные места. Крупная кумжа не будет стоять за камнями и ждать червя из струи. Ее надо караулить там, где из порога или из мелкого плеса река вливается в глубокое русло и течет быстро, но спокойно.

И верно, как только мы вышли на такой участок реки, у нас сразу же начались частые поклевки крупной рыбы.

У Михаила Ивановича прочно зацепилась большая кумжа. Попав на крючок, она вначале повела себя довольно странно. Стала между двух камней, уткнувшись головой в третий камень. На попытки подтянуть ее она никак не отвечала. Но уколы крючка заставили ее начать прыгать вверх и метаться из стороны в сторону. Михаил Иванович, рассчитывая на свою снасть, подтянул рыбу к берегу и с усилием вытащил ее на траву, Такой кумжи я еще не видал. Она была чуть не в метр длиной, с могучим толом, с широким и красивым хвостовым плавником.

— Ничего, — сказал Михаил Иванович, — для начала хорошо.

Когда он снова забросил лесу, я заметил, что у него не один, а два крючка: большой концевой, как обычно, и на расстоянии метра от него — боковой на коротком поводке.

— Попадет ли что на малый крючок? — спросил я.

— Реже чем на главный, по ловится...

Вот и у меня поклевка. Но я ошибся, дал рыбе стукнуться носом о камень возле берега. Крючок выскользнул изо рта кумжи, она махнула мне па прощанье хвостом и ушла.

Мы перешли на быстрину к другому плесу.

Клев начал усиливаться. Михаил Иванович зорко присматривался к воде и немедленно перемещался туда где только-что плескалась рыба. Вот он поймал еще одну, потом другую. Дело пошло на лад.

Вскоре на одной из быстрин поймал большую кумжу и я. Как это было? Мой цветной поплавок плыл по течению. Вдруг неподалеку от него из воды выскочила большая кумжа. Она пролетела не больше метра и скрылась.

Я потянул лесу на себя, стараясь показать кумже червя. Прошло несколько секунд, поплавок быстро заскользил по воде и исчез. Хватка была сильной, кумжа долго боролась, но не миновала моего рюкзаки.

Через несколько минут попалась еще одна. Сумка начала резать плечи.

«Пожалуй, хватит бегать, удовольствия получено достаточно, а всю рыбу все равно не переловишь», — подумал я и решил остаться у одпой из быстрин, чтобы отдохнуть перед обратной дорогой. До одиннадцати часов утра у меня было еще несколько поклевок, я поймал еще двух крупных кумж...

Па одном из плесов я догнал Михаила Ивановича. Он тоже закончил лов и поджидал меня.

— Как дела? — спросил я своего товарища.

— Четырнадцать хороших, остальные помельче.

Сумка Михаила Ивановича была полна рыбы. Он не ошибся, когда сказал, что утром наверстает упущенное.

На том же месте, где мы вчера расстались со случайным знакомым, мы увидели его снова. Он сидел на траве около дерева и отдыхал. Неподалеку стояла машина.

Он сообщил нам, что машина привезла грибников, которые скоро возвратятся из леса и могут забрать нас с собой.

— А как улов? — спросил я.

— Посмотрите, — усмехнулся он.

Высокая корзина до краев была наполнена крупной кумжей,

— Сколько же штук?

— Около тридцати. Едва донес.

В корзине было не менее двух пудов рыбы. Тащить такую ношу в руке шесть километров до города было тяжело.

— Ну, а как у вас дела? — в свою очередь, спросил он.

— У нас меньше, — сказал Михаил Иванович.

— Звал я вас, да не пошли вы. А какие места! Я брал только крупную рыбу, а мелочь отпускал обратно. Жалко удочки, — с огорчением добавил он, — такая зацепилась рыбина, что утащила и леску и конец удилища.

— Да, места для рыбной ловли здесь замечательные, — согласился я и прилег на траву.

По синему небу тихо плыли кудрявые белоснежные облака. Неподалеку шумела река, тихо шелестел в начинавших желтеть березах ветер. От усталости не хотелось даже пошевельнуть пальцем. Но это была приятная усталость, после которой так хорошо работается всю неделю.

А может удилище в 6 метров и короед?
Вторая и третья картинка,места очень похожие. И по описанию много совпадений.

И километры совпадают. И Щукозеро есть.

И километры совпадают. И Щукозеро есть.